Присвята смерті П'єра Кардена
З роману "Формула влади" Олексія Обіденко, який можна замовити у доньки автора (звертайтеся - дам координати).
Смогівка - Костянтинівка
=======================================
Из комнаты донесся вскрик, испуганный и даже жуткий, до мурашек по коже. Я влетел в комнату, представляя себе гадюку под кроватью, или, по крайней мере, лягушку, но увидел там застывшую Люду, стоявшую, как соляной столб, с вытянутой правой рукой и левой ладошкой, прикрывавшей рот. У дверей стояла любопытствующая дочка. В вытянутой руке жена держала на тремпеле что-то невообразимое, переливающееся, в котором с трудом, но все же угадывалось платье.
– Что это? – дрожащим голосом тихо спросила жена, не отводя глаз от чуда в руках своих.
– Мама, это королевское платье, – со знанием дела находит объяснение Даша, верно охарактеризовав то, что было в руках у жены.
– Что это? – не удовлетворившись объяснением дочери, повторяет Люда и при этом смотрит уже на меня, давая понять, от кого она ждет ответа.
– Ну, как, что? – говорю я, изображая на лице искреннее удивление ее вопросом, – Ты же хотела платье от Кардена – можете примерить, или не нравится? – так я сразу намекал, что не приживется на смоговской почве шедевр Кардена, – Может, все же с Зайцева начнем?..
– Да погоди ты заливать, – остановила меня жена.
Я поспешно стал отправлять Дашу к себе в комнату. Она яростно сопротивлялась, убеждая меня, как она хочет увидеть маму в королевском платье, а я в ответ толковал про то, что сам хочу ее в этом платье увидеть, но не будет же она при нас переодеваться. Обещал, как только мама принарядится, я ее позову, если она к тому времени уберет игрушки. Это подействовало, она метнулась убирать, и уверен я, никогда раньше с таким рвением не спешила покончить с этим делом.
Повернувшись к Люде, увидел ее в слезах, сидящую на кровати, а рядом небрежно лежало чудо Кардена. Я подошел, сел рядом и обнял ее.
– Ну, чего ты? Ну, успокойся…
– Я так и чувствовала, что ни на какой рыбалке ты не был, – всхлипывая, говорит она, – ты вляпался в какую-то историю…
– Да подожди ты, что ты городишь…
– Нет, это ты подожди! Не станешь же ты убеждать меня, что у нас платье и косметика под кустами валяются, или на удочку клюют? Или я дура, или я не понимаю, что у нас в стране честными путями такого в жизнь не добыть! С каких это пор ты стал миллионером?
Говоря это, она отшвырнула шуршащего «Кардена» в угол.
– Ну, вот тебе и на тебе, вот тебе и пожалуйста, – завозмущался я, – В кои-то веки могу, наконец, выполнить твои желания – и получил скандал.
– Никто от тебя не требовал жертв…
– Постой, какие жертвы! Ты же хотела платье Кардена, так чего ж теперь? Я же спросил – чего желаешь?
– Я желаю, чтоб у меня был муж, а у Даши отец, и чтобы мы не ждали, когда у тебя кончится срок, и людям в глаза не стыдно было бы смотреть…
– Да подожди, постой, я все сейчас объясню…
* * *
...Случай с женой насторожил. Тогда мне удалось выкрутиться. Я приплел сюда фарцовщика, что предложил платье по дешевке, да и косметику почти даром, а деньги занял. Как всякая ложь все выглядело правдоподобно, и мое объяснение удовлетворило жену – она осталась довольна, примерила платье и была в нем очаровательна – нам с дочкой понравилось. У всех троих глаза светились счастьем. Правда, тут же возникла проблема обуви под это платье. Жена забеспокоилась, что ни в жизнь не купить, и я, чуть было, не сделал ей туфли, но вовремя опомнился и просто пообещал заказать туфли фарцовщику. Короче говоря, несмотря на треволнения, тот вечер закончился очень хорошо и к взаимному удовольствию.
Но на следующий день...
На следующий день я с интересом слушал обзор новостей, калейдоскоп речей на конференции, и пытался понять, кто там у них прав и что народу надо. Надо сказать – все так запутанно, но придется во всем разбираться, безучастным я оставаться не могу!
...И вдруг, наш специальный корреспондент в Париже, с довольной физиономией, у них всегда она довольна, если у капиталистов что не так, – сообщает, что вчера, в этом самом Париже, по французскому времени в двадцать ноль-ноль, прямо на демонстрации моделей Пьера Кардена, с одной из манекенщиц исчезло платье – лучшая модель дизайнера, стоимостью в бешенное количество долларов. Меня тут же кинуло в жар, хорошо, что Люда в это время возилась на кухне... А тут и видеозапись – как это в мире капитала происходит. Музыка, одна из моделей, крутнувшись, уходит, а навстречу уже вышагивает эта, которая толи лучшая модель сезона, толи самого Пьера, но красиво и гордо так вышагивает, покачивая разными там конструктивными финтиклюшками, зритель замер в восхищении, как вчера мы с Дашей. Шикарное платье, переливается все в лучах освещения, диктор их французский распинается… и вдруг... осекся... захлебнулся! Вдруг, ни с того ни с сего, прямо в центре подиума, где она прохаживалась, платье – исчезло! Манекенщица осталась, но уже в неглиже, в смысле, что уже смотреть было не на что. Осталась прическа, прозрачные трусики и туфли, а платье – как растворилось! И зрители не поняли случившегося и у их комментатора застряли комментарии, и только музыка без сбоя, да манекенщица, не поняв еще, не осознав, не почувствовав своего вида, сделала несколько шагов, демонстрируя уже исключительно самую себя. А она сама такая, ну, словом, – без платья на нее больно было смотреть – худющая, с выпирающими краями таза и с впалым животом, ребра, как у стиральной доски эпохи индустриализации, а лифчик ей и вовсе без надобности. Секунда-другая прошла прежде, чем поняла она, почувствовала неладное, увидела испуг в глазах зрителей – видать заминка получилась, не поняла, чем это она людей напугала, а как только осознала весь крах своего положения, так пустилась бегом в тень. Говорят французские модельеры, будто лучшая модель – палка, вот и доводят своих манекенщиц до палочного состояния. Но это ладно, это их дизайнерские дела, но вот платье, которое на глазах у всей публики пропало таким странным образом – оно-то висит вон в шкафу спокойно на тремпеле в моем доме по улице Новосадовой, в городе Смоговка, Донецкая область, Советский Союз. Подумать только – платье стоимостью в миллион долларов, к поискам которого подключился интерпол, а французская полиция в глубоком трансе, и высказывают предположение о применении массового гипноза. Невозможно было только увязать, как быть с телевизионной записью, где все воспроизводилось в деталях, но не проясняло ситуацию. Короче, случилось похищение века, если учесть всю изощренность и хитрость, с которой умокнули платье там, в Париже...
Я испугался… Это происшествие, к которому я, житель Смоговки, никогда ногой там не ступавший, имел непосредственное отношение, привнесло новую сумятицу в мои, и без того раскаленные, мозги. Забыл я о делах государственных, о большой политике. Неожиданностью явилось то, что мое хотение будет у кого-то отнимать! Я как-то не так представлял механику этого дела! Думалось, что, вроде как из ничего все получается, а если честно, то не думал об этом вовсе, потому явилось это для меня огромной неожиданностью. Надо в этом разобраться! Если я пожелаю вдруг машину, то появись она у меня, – у кого-то будет трагедия, кто-то ее лишится! Копил, копил, отказывал себе во всем и вдруг – пшик! Хорошо еще, если у того, что денег куры не клюют, а если не у того, а если и застраховать не успел? А если у меня и найдут? Это не пропажа в Париже. Даа, дела! Надо очень хорошо обдумать и сформулировать, прежде, чем высказывать желания. С этим платьем ладно, у Пьера их много, ему это как реклама. Ну а вдруг кто из жителей Смоговки да узнает платье, которое будет на моей жене? Мало вероятно, конечно, ну а вдруг...
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы оставлять комментарии
- 98 просмотров
