«Узники Лонцка» из донецких степей

Лонцк... У знающих людей при упоминании этого слова «мурашки» бегут по коже. Здесь во Львове на улице Лонцкого (теперь С.Бендеры) с 1880 года существует тюрьма, в которой мучили украинцев поляки, фашисты, но больше всего изуверств было во времена СССР. Когда ломали личность, тысячами расстреливали без суда.



На прошлой неделе эти застенки, в рамках мероприятий в связи с годовщиной Великого террора – массовых политических репрессий 1937-1938 годов, были впервые открыты для общего посещения. «Тут чути запах крові. Тільки одного дня - 24 червня 1941 року тут було розстріляно 4 тисячі людей. Їх душі нарешті знайдуть спокій», - сказал во время поминальной экуменической панихиды начальник СБУ Львовщины А.Матиос.

Для многих из нас, жителей Донбасса, будет интересным узнать то, что в нашей области есть люди, «по полной программе» прошедшие эти застенки, принявшие на себя всю тяжесть машины коммунистических репрессий.



В памятные во Львове дни нам удалось найти и побывать в гостях у представителей пяти семей из львовской области, которые были задержаны, подвержены пыткам в Лонцке и высланы на каторгу в лагеря Сибири и Казахстана. Так получилось, что все они проживают в Красноармейском районе, в селе Новогродовка.

Багато крові протекло.
Напився їй і Львів і Бережани,
Щомісяця прощалися з селом
Німії жертви сталінських тиранів.

4 декабря 1945 года к дому семьи Хмеля в селе Басивка Пустомитовского района подъехал грузовик, из которого вышел НКВДист: «Давай, Иван, собирай семью. Решай - или записывайся в колхоз, или в Сибирь» - «Як приїхав, то бери!» - был ему ответ.

Так, семья из 5 человек оказалась вначале в Лонцке, где их держали в камерах с еще 8-10 семьями, а затем с 4 марта три месяца добиралась в Хабаровский край, чтобы поселиться на долгие годы в бывших бараках японских военнопленных и работать на лесоповалах.

Василий Иванович, сын того непокоренного Хмеля, единственный, кто остался из этой семьи и может донести потомкам мытарства украинцев.

Рядом с ним сидела еще один символ выживаемости и достоинства нации – Мария Балушко. Ее в родном селе Новый Яжив, Яворовского района в том же 1945 арестовали, даже не дав обняться на прощание с матерью. Следователь Просалов (на всю жизнь запомнила) избивал ее в подвалах Лонцка. Бил до крови палкой. Теряла сознание, вызывали врача. Но 17-летняя Мария так и не сказала, чем на самом деле занимались хлопцы из ее села. Говорила только о том, что вместе ходили в библиотеку и церковь, занимались художественной самодеятельностью. Про УПА так и не сказала. За что «упекли» на 10 лет за полярный круг в Кировскую область, где валить лес не ходили только при минус 60, а кроме того, 5 лет «по рогам» (поражение в правах). Там же в Сибири сгинули ее отец и мать, «по полной катушке отбарабанили» два брата.

Сюда же на встречу с земляками пришла и Ольга Марижевская. Она помоложе, т. к. девочкой сама поехала из села Корчив Сокальского района той же Львовщины к маме и сестре в Кемеровскую область, которым в 1946 году дали, как и всем, по 25 лет.

Среди этих простых на вид старушек - «божьих одуванчиков» - наиболее просто и неказисто смотрится самая маленькая (1,5 метра) хозяйка дома – София Дусык. Но рассказ пани Софии заслуживает, как минимум, съемки многосерийного фильма.

«Всюди, де ми будемо, буде Україна!»

София говорила мягко, певуче, плавно переходя на песни и стихи. Ей 86, еле ходит с двумя палочками, но память свежа. Ее друзья-селяне из Мужиловичей, вояки УПА, послали Софу на курсы санитарок (женщинам в бой ходить было запрещено). Когда же пришли советские войска, то в 1945 году ее «сокурсница» сболтнула властям про учебу. Юную патриотку арестовали и отвезли в районный центр Яворив в тюрьму НКВД. Но она, обманув охрану, сбежала! Говорит, что сбежать ее «научил» сам Кармелюк, рассказами о котором зачитывалась. А еще объясняет тем, что она нужна была хлопцам из УПА.

И, действительно, последующие пять лет ее главной задачей было оказание первой медицинской помощи раненным в боях. Но в 1950-м, скрываясь в соломе, таки попалась. Однако, о чем до сих пор на Львовщине ходят легенды, умудрилась вырваться от чекистов и прыгнуть в колодец. По словам Софии, она ушла под воду и затаила дыхание. Но солдаты батогом подцепили ее за юбку и потащили вверх. Девушка изловчилась и оторвала кусок юбки, опять упав в воду. Стала терять сознание, тонуть, но ее таки вытащили и стали приводить в чувства. Измученную, мокрую, в подпоясанной веревкой фуфайке, с порванной собакой ногой, Софию привезли в самый ад – в Лонцк. Со всех этажей сбежались НКВДисты смотреть на чудо, сумевшее сбежать и скрываться 5 лет от карательной машины. Напомним, что девушка была ростом с полтора метра.

- Ну посмотри, посмотри, с кем мы воюем, - воскликнул старший офицер...

Ей, как и многим другим, дали 25 лет за антисоветскую деятельность и отправили в Мордовские лагеря. Но благодаря «оттепели», в 1957 году София попала под амнистию и до 1966 жила в Кемеровской области с мужем (повстанец, сидевший в самом страшном лагере Кингир), а затем переехали сюда, в Новогродовку.

Все семьи бывших политзаключенных оказались на Донеччине, потому что на родине их не прописывали и запрещали жить. Но они, как и в лагерях, сделали себе свою родину сами, вспоминая слова повстанцев, когда их забирали в Сибирь: «Люди, не плачте і не сумуйте. Всюди, де ми будемо, буде Україна!» Помогали друг другу, собирались вместе в дни праздников и горя, пели песни, вспоминали Галичину и погибших друзей.

Говорят, что в честь раздавленных танками 500 украинок в лагере Кингир, а также в честь погибших в этом месяце Ольги Бессараб и Олены Телиги, каждый февраль на Украине теперь называют месяцем героинь. Для нас, побывавших на встрече в Новогродовке, украинские героини не были абстрактными. Мы их видели и слышали.